Первая
встреча с Уз. Гаджибековым произошла в 1926 г. Мои родители
решили дать мне музыкальное образование и обучать игре
на каком-нибудь музыкальном инструменте. С этой целью
мать отвела меня в музыкальную школу, находящуюся тогда
на Нижне-Кладбищенской улице (ныне — ул. Лермонтова)
; в здании этой музшколы помещалась в те годы и консерватория.
Придя в школу, мы нашли кабинет директора, и мать постучалась
к нему в дверь. Дверь открыл Уз. Гаджибеков и, улыбнувшись
нам, пригласил войти, а матери предложил сесть. Выслушав
ее просьбу, он сказал:
—Это хорошо, что Вы пришли. Значит, баджи, он хочет
стать музыкантом? Ну, что ж, это большое и хорошее желание.
На каком инструменте ты хочешь играть? — обратился Узеирбек
ко мне. Смутившись, я не знал, что ответить и молча
смотрел на мать. Узеирбек, почувствовав мою растерянность,
сказал:
— Он будет играть на скрипке. Я тоже в свое время играл
на скрипке, а потом начал писать музыку и стал композитором.
И ты будешь композитором, но для этого ты должен много
заниматься, стараться, трудиться.
Затем по его вызову в кабинет вошел высокий человек
в пенсне. Это был профессор С. Л. Бретаницкий.
— Семен Леонтьевич, вот молодой человек, будущий композитор,
обучайте его.
Таким образом я был зачислен в музыкальную школу.
Вторая встреча. После окончания Рабфака по классу скрипки
у Н. И. Цимберова я был принят на I курс теоретико-композиторского
факультета в Азгосконсерваторию. В начале 30-х годов
Уз. Гаджибеков пригласил в Азгосконсерваторию в качестве
профессора теоретико-композиторского факультета Л. М.
Рудольфа, в прошлом ученика выдающегося русского композитора
и педагога С. И. Танеева. Узеирбек, узнав о том, что
я импровизирую на скрипке, фортепиано и сочиняю музыку,
зачислил меня в 1934 г. в класс проф. Л. М. Рудольфа.
В учебной части мне сказали, что я буду проходить «основы
азербайджанской народной музыки» у Уз. Гаджибекова.
Я был очень обрадован и взволнован этим сообщением.
Когда я пришел в первый раз к нему на занятие, Узеирбек,
поздравив меня с зачислением на теоретико-композиторский
факультет, сказал:
— Перед Вашим поколением стоит очень большая и сложная
задача. Вы должны научиться органически сочетать в своих
произведениях достижения мировой музыкальной культуры
с основами родной музыки. Изучай основательно творчество
Баха, Моцарта, Бетховена, Чайковского, Римского-Корсакова
и др. Вот, я, к примеру, сейчас усиленно работаю над
оперой «Кер-оглы» и мне предстоит преодолеть много сложных
музыкальных проблем, пока я претворю свой замысел в
жизнь. Ты постарайся хорошо усвоить у выдающегося педагога,
Л. М. Рудольфа основы полифонии, гармонии и формы, а
мы в этом классе постараемся найти органичный сплав
всего этого с ладами, структурами и формами азербайджанской
народной музыки. Я хочу, чтобы ты стал подлинно национальным
композитором, в совершенстве владеющим технологией,
формами и жанрами мировой музыкальной культуры.
Занятия в классе Уз. Гаджибекова проходили очень интересно
и увлекательно. Узеирбек как педагог был в высшей степени
талантлив. Он умел так преподнести предмет, что ученик
становился как бы творческим соучастником его собственных
научных изысканий. Он предельно деликатно и незаметно
поправлял ошибки ученика, стараясь не ущемить его самолюбия
и достоинства.
В классе Уз. Гаджибекова, который посещал 4 года, я
впервые и навсегда понял идейно-художественные и структурно-формообразующие
основы мугамов. Я увидел в мугамах воплощенные в звуках
творения Низами, Насими, Физули, глубокое содержание
их философии, структурное совершенство и богатство художественных
образов наших эпосов и дастанов. Реформаторская ценность
научного труда Уз. Гаджибекова «Основы азербайджанской
народной музыки» заключается в том, что он способствует
расширенному и углубленному взгляду на азербайджанские
мугамы. До моего поступления в Московскую консерваторию
в 1936 г. основные музыкальные предметы я проходил в
классе Уз. Гаджибекова и Л. М. Рудольфа. За это время
я написал много фортепианной музыки, квартет и симфоническую
музыку.
Третья встреча. В 1935/36 уч. г. в Азгосконсерватории.
состоялся концерт из произведений учеников класса проф.
Л. М. Рудольфа. Я представил «Фантазию» для фортепиано,
которую исполнил сам. На концерте присутствовал Уз.
Гаджибеков. После окончания концерта он подошел ко мне,
поздравил и сказал:
—«Фантазия» твоя мне понравилась. Она подтвердила мое
мнение о тебе, как о перспективном композиторе. После
сегодняшнего концерта еще глубже изучай народную музыку
и не забывай то, что я тебе говорил на занятиях, чтобы
со временем ты смог обрести свой неповторимый музыкальный
язык на основе национальной почвенности и органично
вплести его в ткань мирового симфонического мышления.
В 1936 г. я написал симфонию для большого симфонического
оркестра, которую должен был исполнить Ленинградский
симфонический оркестр, гастролировавший в Баку. На репетиции
и прослушивании моего сочинения (дирижировать своим
произведением должен был я сам) я, откровенно говоря,
очень волновался. К моему счастью, благодаря такому
первоклассному оркестру, исполнение прошло благополучно.
В зале филармонии присутствовали Р. Ахундов, Уз. Гаджибеков,
Л. Рудольф, гастролировавшие немецкие дирижеры и др.
Первым взял слово Уз. Гаджибеков. Он вспомнил мое поступление
в музыкальную школу и консерваторию, ГОВОРИЛ о плодотворности
моих занятий в его классе и классе проф. Л. Рудольфа.
Затем, перейдя к прослушанному произведению, сказал,
что оно свидетельствует о моем значительном творческом
росте и подтверждает его предчувствие, что я перспективный
композитор-симфонист. В итоге дальнейших обсуждений
я получил положительную оценку с рекомендацией обязательного
продолжения учебы в Московской консерватории. Уз. Гаджибеков
и Л. Рудольф обратились к Рухулле Ахундову с просьбой
оказать для этого необходимое содействие.
Четвертая встреча. В 1946—1947 гг. Уз. Гаджибеков по
депутатским делам и как первый секретарь Союза композиторов
Азербайджана часто приезжал в Москву. В эти годы я учился
по классу композиции в Московской консерватории у Д.
Д. Шостаковича. В каждый приезд Уз. Гаджибекова я посещал
его в гостинице «Москва». Когда я приходил к нему в
номер, его жена Мелеке-ханум проявляла свое редкостное
гостеприимство, а Узеирбек спрашивал меня о моих творческих
успехах, интересовался учебой. Во время одной из встреч
с Уз. Гаджибековым в Москве он подарил мне только что
вышедшую из печати книгу «Основы азербайджанской народной
музыки» с дарственной надписью.
По счастливой случайности, на другой день в Союзе композиторов
СССР я присутствовал при разговоре Уз. Гаджибекова с
Д. Д. Шостаковичем. Тема их беседы касалась азербайджанских
композиторских кадров, обучающихся в Москве. Затем разговор
зашел обо мне.
Уз. Гаджибеков сказал:
— Наша республика очень нуждается в молодых композиторах,
получивших образование в столице. Я не сомневаюсь, Дмитрий
Дмитриевич, что Джевдет, пройдя Вашу композиторскую
школу, станет зрелым композитором-мастером и сможет
в дальнейшем внести свой достойный вклад в развитие
музыкальной культуры Азербайджана.
Вечером, по обычаю, я приехал к Узеирбеку в гостиницу
«Москва». Он предложил мне редактировать для печати
клавир оперы «Кер-оглы». После этого он написал письмо
директору библиотеки Большого театра СССР с просьбой
выдать мне клавир оперы. lПятая встреча произошла в
июле 1947 г. После окончания Московской консерватории
я был направлен в республику на работу в Азгосконсерваторию
в качестве педагога по классу композиции. В связи с
этим мне предстояло встретиться с директором консерватории
Уз. Гаджибековым. Узеирбек в этот период был болен и
на работу не выходил. Р. Г. Халилов, его секретарь и
заместитель, сказал, что Узеирбек назавтра пригласил
меня к себе домой в 12 часов дня. На следующий день,
ровно в 12 часов я позвонил, дверь открыла Мелеке-ханум.
Она очень тепло встретила меня и провела в кабинет.
Узеирбек, сидевший за письменным столом, выглядел очень
больным, однако держался бодро, стараясь не показывать
тяжелого недуга. Он поздравил меня с окончанием Московской
консерватории и сказал:
— Я уже дал приказ о твоем зачислении педагогом по композиции.
Как быстро бежит время! Вспомни 1926 год, когда твоя
мать привела тебя, 9-летнего мальчика, ко мне и я сказал,
что ты должен стать композитором. И вот уже 1947 год:
ты зрелый композитор, выпускник Московской консерватории.
Я не пророк, но слова мои, сказанные тебе при нашей
первой встрече, сбылись. Ты учился у такого великого
композитора и человека, каким является Д. Д. Шостакович.
Впереди у тебя композиторская и педагогическая работа.
Это огромная творческая целина. Так что тебе необходимо
будет мобилизовать все свои знания, умение и талант,
чтобы воспитывать новые поколения азербайджанских композиторовnи
самому создавать симфоническую музыку, отвечающую духу
нашего времени и народа. И еще, я хочу, чтобы ты стал
деканом теоретико-композиторского факультета. Как ты
смотришь на это?
Я ответил:
— Узеирбек! Вы справедливо сказали, что впереди у меня
огромная творческая целина. И я вступаю на новое для
себя педагогическое поприще. По силам ли мне быть еще
деканом?
Узеирбек на это ответил:
— Ну, тогда ты пока адаптируйся к новой для себя профессиональной
и жизненной стезе, а потом мы вернемся к этому вопросу.
Пиши музыку и воспитывай молодых композиторов, как в
свое время воспитывали тебя самого.
Заканчивая воспоминания о наиболее ярких и значительных
для меня встречах с Уз. Гаджибековым, сыгравших решающую
роль в моей судьбе, я хочу добавить несколько дорогих
для меня штрихов к его человеческому портрету. Узеирбек
обладал тонким чувством юмора и пользовался им весьма
деликатно. Детская доверчивость, доброжелательность,
щедрость, бескорыстие, творческая принципиальность были
отличительными и характерными чертами этого Великого
Человека, Мыслителя, Композитора и Учителя. Таким я
его запомнил на всю жизнь.
28.Гаджиев
Д. И., композитор, народный артист Азербайджанской
ССР, лауреат Государственной премии СССР. Воспоминание
написано к 100-летию со дня рождения Уз. Гаджибекова.
Публикуется впервые.'
